Поэтические сборники - Страница 40


К оглавлению

40
Тягостен, тягостен этот позор —
Жить, потерявши царя!


80. АНДРОГИН


Тебе никогда не устанем молиться,
Немыслимо-дивное Бог-Существо.
Мы знаем, Ты здесь, Ты готов проявиться,
Мы верим, мы верим в Твое торжество.


Подруга, я вижу, ты жертвуешь много,
Ты в жертву приносишь себя самое,
Ты тело даешь для Великого Бога,
Изысканно-нежное тело свое.


Спеши же, подруга! Как духи, нагими,
Должны мы исполнить старинный обет,
Шепнуть, задыхаясь, забытое Имя
И, вздрогнув, услышать желанный ответ.


Я вижу, ты медлишь, смущаешься...
Что же?! Пусть двое погибнут, чтоб ожил один,
Чтоб странный и светлым с безумного ложа,
Как феникс из пламени, встал Андрогин.


И воздух — как роза, и мы — как виденья,
То близок к отчизне своей пилигрим...
И верь! Не коснется до нас наслажденье
Бичом оскорбительно-жгучим своим.


81. ОРЕЛ


Орел летел все выше и вперед
К Престолу Сил сквозь звездные преддверья,
И был прекрасен царственный полет,
И лоснились коричневые перья.


Где жил он прежде? Может быть в плену,
В оковах королевского зверинца,
Кричал, встречая девушку-весну,
Влюбленную в задумчивого принца.


Иль, может быть, в берлоге колдуна,
Когда глядел он в узкое оконце,
Его зачаровала вышина
И властно превратила сердце в солнце.


Не все ль равно?! Играя и маня,
Лазурное вскрывалось совершенство,
И он летел три ночи и три дня
И умер, задохнувшись от блаженства.


Он умер, да! Но он не мог упасть,
Войдя в круги планетного движенья.
Бездонная внизу зияла пасть,
Но были слабы силы притяженья.


Лучами был пронизан небосвод,
Божественно-холодными лучами,
Не зная тленья, он летел вперед,
Смотрел на звезды мертвыми очами.


Не раз в бездонность рушились миры,
Не раз труба архангела трубила,
Но не была добычей для игры
Его великолепная могила.


82. ПОКОРНОСТЬ


Только усталый достоин молиться богам,
Только влюбленный — ступать по весенним лугам!


На небе звезды, и тихая грусть на земле,
Тихое "пусть" прозвучало и тает во мгле.


Это — покорность! Приди и склонись надо мной,
Бледная дева под траурно-черной фатой!


Край мой печален, затерян в болотной глуши,
Нету прекраснее края для скорбной души.


Вон порыжевшие кочки и мокрый овраг,
Я для него отрекаюсь от призрачных благ.


Что я: влюблен или просто смертельно устал?
Так хорошо, что мой взор, наконец, отблистал!


Тихо смотрю, как степная колышется зыбь,
Тихо внимаю, как плачет болотная выпь.


83. РЫЦАРЬ С ЦЕПЬЮ


Слышу гул и завыванье призывающих рогов,
И я снова конквистадор, покоритель городов.


Словно раб, я был закован, жил, униженный, в плену,
И забыл, неблагодарный, про могучую весну;


А она пришла, ступая над рубинами цветов,
И, ревнивая, разбила сталь мучительных оков.


Я опять иду по скалам, пью студеные струи;
Под дыханьем океана раны зажили мои.


Но, вступая, обновленный, в неизвестную страну,
Ничего я не забуду, ничего не прокляну.


И, чтоб помнить каждый подвиг, — и возвышенность, и степь, —
Я к серебряному шлему прикую стальную цепь.


84. ХРИСТОС


Он идет путем жемчужным
По садам береговым,
Люди заняты ненужным,
Люди заняты земным.


"Здравствуй, пастырь! Рыбарь, здравствуй!
Вас зову я навсегда,
Чтоб блюсти иную паству
И иные невода.


"Лучше ль рыбы или овцы
Человеческой души?
Вы, небесные торговцы,
Не считайте барыши!


Ведь не домик в Галилее
Вам награда за труды, — 
Светлый рай, что розовее
Самой розовой звезды.


Солнце близится к притину,
Слышно веянье конца, Но отрадно будет Сыну
В Доме Нежного Отца".


Не томит, не мучит выбор,
Что пленительней чудес?!
И идут пастух и рыбарь
За искателем небес.


85. МАРКИЗ де КАРАБАС

С. Ауслендеру


Весенний лес певуч и светел,
Черны и радостны поля.
Сегодня я впервые встретил
За старой ригой журавля.


Смотрю на тающую глыбу,
На отблеск розовых зарниц,
А умный кот мой ловит рыбу
И в сеть заманивает птиц.


Он знает след хорька и зайца,
Лазейки сквозь камыш к реке,
И так вкусны сорочьи яйца,
Им испеченные в песке.


Когда же роща тьму прикличет,
Туман уронит капли рос
И задремлю я, он мурлычет,
Уткнув мне в руку влажный нос:


"Мне сладко вам служить. За вас
Я смело миру брошу вызов.
Ведь вы маркиз де Карабас,
Потомок самых древних рас,
Средь всех отличенный маркизов.


И дичь в лесу, и сосны гор,
Богатых золотом и медью,
И нив желтеющих простор,
И рыба в глубине озер
Принадлежат вам по наследью.


Зачем же спите вы в норе,
Всегда причудливый ребенок,
40